|
Кошки Берутиэль
По мирам Толкиена «Сильмарион»
Король Тараннон
посадил её одну на корабль вместе с кошками, и с северным
ветром отправил корабль в Море… Прокляв свою нелюбимую жену, так
и не подарившую ему наследника: «Да будешь ты жить тысячу лет,
пусть каждая твоя кошка-рабыня подарит тебе сто лет!» А кошек
всего было десять: девять чёрных и одна белая.
Корабль королевы
не мог пристать ни к одному берегу, ибо таким был замысел
Тараннона, двенадцатого короля Гондора. К кораблю проклятой
королевы не могли подплыть другие корабли.
Иногда корабль с
обезумевшей королевой пытался следовать за кораблями эльфов,
словно пытаясь выпросить у них смерти, но не мог к ним доплыть.
Долго, очень
долго ходили легенды про корабль-призрак, который неприкаянным
скитается по морю. Видевшие его матросы и даже эльфы считали
вестником несчастья и воин. Иногда те, которые осмеливались
подплыть близко, слышали дикие женские крики и громкое кошачье
мяуканье. Они же видели, что кошки размножились и полностью
усеяли корабль, чёрные и белые. Они заполонили его, словно
корабль был построен исключительно для перевозки кошек.
Проклятую королеву ни разу не видели. Многие считали, что кошки
давно её съели.
… Долго,
бесчисленное количество лет, одетая в чёрное с серебром,
никогда не тлевшее платье, королева всматривалась в горизонт.
Она не нуждалась ни в питье, ни в пище, как и её кошки. Каждая
кошка добавляла ей ещё сто лет жизни, а их рождалось
бесчисленное множество… С тоской и ужасом наблюдала королева за
рождением новых кошек – это означало бесчисленные годы
бессмысленной, одинокой жизни.
Только издали
она могла любоваться берегами, проплывающими мимо кораблями.
Часто она следовала за кораблями эльфов, слушая их музыкальные
голоса, песни отплывающих навсегда из этого мира в мир
бессмертных. Ей так хотелось последовать за ними!
Она никогда не
любила море, ненавидела крики птиц, вспарывающих небесный океан,
смело летающих над её кораблём. Как же она хотела иметь крылья,
чтобы покинуть ненавистный корабль, проклятое море!
«Мне суждено
жить до скончания веков на ненавистном корабле!» - думала
королева бесчисленными днями и ночами, в страшной, недоступной
смертным тоске сжимая руки.
Ей казалось, что
она – Умертвие, давно забытое в могильнике, живущее мерзкой и
страшной жизнью после жизни.
Часто она
плакала и молила бессмертных валаров спасти её от наложенного
мужем проклятия – но, тщётно.
Однажды на море
поднялся страшный шторм, который, казалось, выворачивал море
наизнанку. Королеве Берутиэль не был страшен никакой шторм, её
корабль никогда не страдал от волн, словно они проходили сквозь
него. Она даже не ощущала качку. Для её корабля море всегда было
спокойным и гладим, а волны – словно нарисованные на далёкой
картинке.
Она увидела
умирающего в волнах, тонущего человека, мужчину. Он тщетно
тянул руки – в бушующем море не за что было уцепиться. Впервые
суровая, жестокая королева ощутила жалость. Многие века
одиночества раскрошили её безжалостное сердце, как камень.
Правда, теперь вместо сердца у неё был песок… Надежда навсегда
покинула её.
Она нагнулась и
протянула ему свой длинный серебряный шарф, которым она
обматывала голову, спасаясь от солнца, скорее по привычке, так
как больше не ощущала ни жары, ни холода.
Мужчина
ухватился за шарф и благодаря своей ловкости забрался за
проклятый корабль. А потом свалился без чувств. Королева
привела его в чувства, и стояла над ним, безмолвная, как чёрная
статуя.
- Кто ты? –
спросил он, когда пришёл в себя. Был он из славного рода
Дунаданцев.
- Давно умершая,
но живая, навеки проклятая королева Гондора, Берутиэль.
Смуглый,
черноволосый, сильный мужчина побледнел, ибо знал эту легенду.
- Но почему ты
ещё жива? Ведь прошло столько лет… Столетий.
- Потому что я –
Умертвия. Я – живой призрак. Я не ем и не пью… Меня не палит
солнце, мне безразличны зимние морозы. Я заплывала далеко, в
страну бесчисленных ледников, где от холода замерзают летающие
птицы, но мороз не убил меня. Мои кошки добавляют мне по сто
лет, каждая. Ты первое существо, которое смогло попасть на мой
корабль, надеюсь, это знак, что моё страдание близиться к концу.
Моряк долго
смотрел на неё, она казалась ему прекрасной, но отчуждённой от
всего земного; холодной, как лёд. Однако её тёмно-серые глаза
выдавили муку и боль, непостижимые для смертных. Его сердце
исполнилось состраданием.
- Я попытаюсь
тебе помочь, чего бы мне это не стоило! – воскликнул он. – Я
клянусь тебе в этом, моя королева!
Королева слабо
улыбнулась и указала ему на штурвал: - Многие века я вела этот
корабль, теперь поведи его ты. Может быть, тебе удастся
причалить к берегу, я же никогда не смогу.
Кошки, чёрные и
белые, встретили незнакомца яростным шипением, но королева
приказала им не трогать его, и они не осмеливались её
ослушаться.
Корабль
послушался руки моряка Брэндина и направился к берегу.
- Королева! –
крикнул он, пронзённым внезапным озарением, возможно, сами
валары подарили ему эту мысль, смилостивившись над проклятой
королевой. – Я знаю, как вы можете спастись! Если вы убьёте всех
кошек… Но тогда вы можете умереть.
- Неужели ты
думаешь, что я боюсь смерти? – дико захохотала королева и
схватила серебряный кинжал, висевший на поясе. За прошедшие
столетия его не тронуло время, как и её одежду, и весь её
облик.
Пока Брэндин вёл
корабль к берегам Гондора, королева перерезала всех своих кошек,
которые, послушные ей, не сопротивлялись, а их тела скидывала в
море. Осталась только одна белая кошечка. Королева прижала её к
груди.
Корабль с силой
врезался в берег. Королева Берутиэль от сильного толчка вылетела
с корабля и очутилась на берегу.
Бесчисленные
слёзы полились из её глаз. Брэндин быстро соскочил с проклятого
корабля, который тот час же рассыпался прахом.
- Земля, песок,
деревья! – радостным, но уже угасающим голосом произнесла
королева, одной рукой продолжая прижимать к себе кошку, а другой
поглаживая песок. – Я чувствую твёрдую почву!
И она перерезала
шею последней кошке. И умерла.
Брэндир зарыл её
на берегу и пошёл к дому, полный грусти и тихой радости.
|
